Böszörményi Zoltán

Я знаю по собственному опыту, что значит быть голодным

Интервью Эндре Фаркаша Вельмана с Золтаном Бёшёрменьи в журнале «Венгерская культура


Дьявол денег присутствует в литературных произведениях уже более двух с половиной тысяч лет

Человек создан, чтобы творить, не по необходимости, а по страсти, по страстной убежденности, для исполнения мечты, для победы, для радости ни с чем не сравнимого переживания успеха, - говорит Золтан Бёшёрменьи, поэт, писатель и редактор, лауреат премий «Аттила Йожеф» и «Венгерский венок младенцев».

Владелец фабрики, когда-то обеспечивавший хлебом две с половиной тысячи рабочих, теперь посвящает свою жизнь культуре и является не только значимым творцом, но и меценатом. Если перевести последнее обязательство в цифры, то он говорит, что за двадцать шесть лет потратил на культуру более восьми миллионов евро.

 

- Литература и деньги - это два разных мира. Вы чувствуете себя как дома в обоих, и в обоих добились успеха. Как они сочетаются в вашей душе?

- За последние полтора века становится все более очевидным, что на литературе можно делать деньги. Издатели тоже стараются выбирать авторов и их произведения, чтобы получить как можно больше прибыли. Книги, как и любой другой товар на рынке, - это спрос и предложение. Некоторые авторы творят не ради денег, но зарабатывают на этом состояние. Например, Томас Манн. В конце жизни он стоил не менее трех миллионов в пересчете на сегодняшние доллары. Другие авторы живут скромно, пишут очень хорошие книги, но рынок их игнорирует. Под конец жизни - он упал и умер в дверном проеме в Париже - Стендаль жаловался друзьям, что его роман «Красное и черное » продался тиражом всего 200 экземпляров, в то время как «Мадам Бовари» Гюстава Флобера расхватывали тысячами из-под прилавка. В мировой литературе есть и такой писатель, который всегда писал за деньги, но умер бедным. Я имею в виду Бальзака. А в венгерской литературе Милана Фюста всю жизнь содержала его богатая жена. Хороший писатель не обязательно успешен, а менее хороший может иметь мировой успех. Мой покойный друг Иштван Визинчей всю жизнь жил очень хорошо благодаря своей единственной книге «В похвалу пожилым женщинам». Литературное мировоззрение складывается из смеси удачных и неудачных писательских карьер, хороших и не очень произведений. Деньги, конечно, играют важную роль во всех случаях, ведь писателям нужно зарабатывать на жизнь. Когда я был владельцем фабрики, у меня было мало времени на чтение, не говоря уже о писательстве. Мир бизнеса отталкивает, в нем постоянно бурлит адреналин, его трудно отпустить, потому что один кризис следует за другим. У вас нет душевного покоя, вы не можете сосредоточиться ни на чем другом. Вы счастливы, что у вас есть спокойные выходные, чтобы выспаться. Сколько себя помню, я никогда ничего не делал ради денег. Даже когда я был промышленником. Главное было добиться успеха, произвести отличный продукт и продать его по хорошей цене. Но я никогда не считал и не заботился о том, какова будет моя доля прибыли, если моя компания заработает десять миллионов долларов в год. Все, что имело значение, - это успех. В литературе успех - это читатель. Чем больше людей вы можете охватить, тем больше удовольствия вы получите. Большой вопрос о том, хорошую ли книгу я написал, всегда вызывает сомнения. Думаю, для каждого писателя это может быть вечной дилеммой. Шандор Каняди даже в старости много раз спрашивал себя: действительно ли он создал что-то великое и значительное? Но он знал, что создал. И все же...

- В обеих областях у вас за плечами десятилетия. Я думаю, что общим моментом в обоих мирах может быть то, что они оба связаны с созданием чего-то. Строить - это сложно. Но после стольких лет, как вы считаете, есть ли в этом смысл? Если да, то какой?

- В мире бизнеса все направлено на создание ценности. Вы должны создавать что-то, чтобы двигать общество вперед. Если вы хорошо работаете, то, разумеется, это приносит деньги, материальные блага, чем больше вы зарабатываете, тем больше вы можете инвестировать в исследования, разработки, модернизацию средств производства. Это также является непременным условием качества вашей продукции. Это приносит практическую пользу, вы служите человечеству. Проектировать, исследовать, разрабатывать, строить, служить, создавать ценности - вот основные слова. Но литература - это амёба. Она может влиять на сознание человека, на его психику, влиять на его ценностные суждения, давать советы, показывать одну сторону реальности, потому что другая всегда скрыта, сублимирована, трансцендентна. Она создает интеллектуальный, эмоциональный мир, выполняет душеобразующую функцию. Она направляет внимание духа на прекрасное, эстетическое. Он указывает на полярность вещей, на добро и зло. Оно создает настроение, ослепляет, поворачивает в вас нож мысли. Платон, Аристотель и многие другие считали, что литературное и художественное творчество имеет божественное происхождение. Я бы добавил, что, помимо божественного вдохновения, писателю необходимы воля, мастерство и самоотдача. Как я уже сказал, творчество - это еще и продукт, который можно продать, отсюда очевидный вывод. Что стоит больше «производить»? Я не знаю правильного ответа. И то, и другое может стать причиной огромного разочарования в жизни. В случае с литературным продуктом, произведением искусства, я думаю, это разочарование может быть более выраженным. Оно может причинить больше боли, чем что-либо другое. Вспомните случай с Даниелем Берзсени, который долгие годы не мог оправиться от критики Ференца Кельцея.

- Литература и деньги - это, так сказать, два противоположных измерения. Дух и материя. Одержимость и безопасность существования. Вечная жизнь и относительное земное благополучие. Что из этого означает в вашей системе ценностей?

- Успех и деньги не всегда хороши для людей, будь то промышленники, ученые, бизнесмены, художники или поэты. Они отнимают внутреннюю мотивацию, привилегию выращивать то, что равнозначно вашей жизни, для собственного удовольствия, текучести, полного погружения в нее. Человек был создан, чтобы творить себя, не из необходимости, а из страсти, из страстной убежденности, из страсти, ради исполнения какой-то мечты, ради победы, ради радости от ни с чем не сравнимого переживания успеха. Для меня деньги были производной от этого вышеупомянутого переживания успеха. Не скажу, что я не испытывал какого-то удовлетворения, но я никогда не радовался им, потому что по-прежнему считаю их очень опасным инструментом. Им нужно научиться пользоваться. А мне это не удалось и по сей день. Вот вам и деньги. Что же касается моих литературных достижений, то в моем подсознании до сих пор живет сомнение. Я их раздражаю, они не ищут в моих работах литературной ценности. Они смотрят на мои книги с каким-то необъяснимым отвращением, и у меня есть друзья, которые даже не удосуживаются их читать. А повседневный читатель никогда не видит моих книг, потому что они запрятаны по углам книжных полок, никогда не попадают на видное место, на книжный остров современной литературы. Как же они узнают об этом? Кто будет рыться на книжных полках? Я пожаловался на этот факт в одном из крупных книжных магазинов. Мне ответили, что новые книги хранятся на полках с новинками неделю. Одну неделю! После этого их убирают на полку. На моем сайте многие из моих работ прочитали тридцать, сорок, пятьдесят тысяч человек. Значит, я делаю что-то правильно. Многие из моих книг и трудов можно бесплатно скачать с моего сайта. И в ближайшие годы их число будет только расти.

Бесплатная литература? - спросите вы. А как это выглядит? Ну, это выглядит следующим образом. Если вы хотите ее прочитать, вы можете это сделать. Я написал ее не ради денег.

- Поскольку мир есть мир, одной из вечных тем поэзии является богатство. Как вы думаете, что бы произошло в мире, где каждый художник имел бы доступ к неограниченному количеству денег?

- Дьявол» денег присутствует в литературных произведениях уже более двух с половиной тысяч лет, и его тема проходит через всю венгерскую литературу. Я уже упоминал Бальзака, но невозможно, чтобы большинство из нас не помнило восклицание Михая Чоконаи Витеза, ставшее крылатым: «Тот, кто становится поэтом в Венгрии, - дурак!» Темпефёй, бедный поэт, хотел обрести свой социальный статус через стихи, он хотел заработать деньги. Ади в своем культовом стихотворении « Борьба с Великим Господом » называет деньги свиноголовым Великим Господом. Но мотив денег появляется и в поэзии Януса Паннониуса. Себестьен Тиноди, пишущий и говорящий, зарабатывал на жизнь своей лютней, в основном получая жилье и питание за свои «выступления». Шандор Петёфи, Янош Арани хотели избавиться от ига зарабатывания денег. Аттила Йожеф постоянно боролся с финансовыми и экзистенциальными проблемами. Микшат, Морич, Коштоланьи зарабатывали на жизнь тяжелым журналистским трудом. С точки зрения заработка, я думаю, лучше всего писателям жилось при социализме. Но за свой «заработок» им пришлось заплатить тяжелую цену, пожалуй, самую главную: отказ от свободы слова. Это напомнило мне, что хороший друг римского императора Августа, богач Меценат, выдавал певцам империи денежное вознаграждение и, возможно, первым предоставил им ренту. В моем романе «Разорванный на части» , в котором Исаак Бабель был десятым, есть факсимиле одного из сталинских списков погибших. Он был убит выстрелом в затылок. Но Булгаков избежал расстрела. Он не восхвалял империю, а сравнивал Сталина с французским королем-солнцем Людовиком XIV.

А если бы писатели и поэты имели неограниченный доступ к деньгам?

Ну, я не могу себе такого представить. Неограниченные деньги не приносят никому пользы. Все эти деньги отнимают у людей разум, лишают их человечности. Они развращают их. Каждый должен работать, чтобы заработать на жизнь.

Они должны работать, чтобы наслаждаться жизнью. Работа означает не только трудности, но и настоящее удовольствие, а в кантовском понимании - свободу, автономию морального действия.

- Деньги и различные формы финансирования культуры также находятся в центре нашей сегодняшней культурной жизни. Как выглядят эти общественные условия с вашей точки зрения, как человека, не сталкивающегося с проблемами копеечного финансирования? Может ли в этой области существовать истина? Если в последние десятилетия и были великие и бескорыстные благотворители, то Вы, несомненно, один из них. Вы помогали многим людям и художникам, занимались общественными делами, которые мало кто брал на себя как частные лица или бизнесмены: на протяжении десятилетий вы финансировали единственную в Южной Партии и Банате ежедневную газету на венгерском языке «Нюгати Елен», а также основали журнал «Иродалми Елен», который уже давно перерос границы региона. Иными словами, вы не накапливаете богатство ради себя, а чувствуете ответственность перед обществом и посвящаете этим задачам немалые средства. Почему?

- Денег никогда и никому не бывает достаточно. А в культуре их не хватает еще больше. Муниципалитеты поддерживают писательские организации, выдающихся писателей, каждый год выдают премии, но мы о них не знаем, потому что... А зачем? Я слышал о стипендиях за границей от коллег-писателей, но сам никогда не видел, чтобы их рекламировали. А ведь есть еще и заметные организации - Национальный культурный фонд, Культурное агентство Петёфи, которые работают на ежегодной основе и по принципу конкурса. Писательская организация или литературный журнал, которые не получают финансирования, считают, что это несправедливо. Она не говорит, сколько денег получила из других источников, но жалуется, что не получила, например, от NKA. В прошлом году было всеобщее возмущение. Это касалось и меня лично, и «Литературного отчета». Однако те, кто жаловался и выдвигал неправдивые обвинения в мой адрес, прекрасно знали - и это можно проверить, - что за первые два десятилетия своего 23-летнего существования «Иродалми Елен» получал очень мало средств, в то время как это один из самых читаемых венгерских литературных форумов в мире. Когда я пожаловался, мне ответили, что у меня достаточно денег, чтобы поддерживать газету. И это было правдой. Вот уже 26 лет я на свои деньги поддерживаю ежедневную газету Nyugati Jelen, выходящую в пяти уездах региона. А «Литературный журнал» - 19 лет. Шесть лет я также финансировал Лигу трансильванских венгерских писателей, иначе она не смогла бы выжить, и те, кто сейчас обрушивается на меня, не смогли бы этого сделать, потому что организация трансильванских писателей прекратила бы свое существование, и им нечем было бы сегодня руководить. За двадцать три года своего существования «Литературный подарок» издал бесчисленное количество книг писателей и поэтов. В основном на мои деньги, потому что мы не получали никаких субсидий, опять же с комментарием: у Бёшёрменьи достаточно денег, пусть он тратит их на культуру. За последние четыре года отношение наконец-то изменилось, и «Литературный журнал» получил существенную поддержку. Покажите мне хоть одного человека в Великой Венгрии, который за двадцать шесть лет потратил на культуру более 8 миллионов евро, потому что содержание газет, субсидии, строительство, оборудование и содержание Венгерского культурного центра в Араде, Дома Елен, обошлось как минимум в такую сумму. Сколько таких домов в Трансильвании было построено частными лицами и содержалось на их собственные деньги? Это не изуродованные вещи, это работа моей собственной крови и рук. Венгерское общество расколото, в том числе и культура. И это наполняет меня печалью. Этот раскол подпитывается политическими и социальными силами, которые готовы на все ради денег в этой разорванной Европе. Для них не существует ни национальных интересов, ни венгерских народных традиций, ни ценностей, унаследованных от наших предков, - нашего языка, наших школ, наших церквей, нашей веры.

- Вы философ по образованию, закончили Йоркский университет в Торонто, но как поэт вы также много размышляете над вопросами бытия. К чему вы пришли, что на самом деле определяет человека?

- Человека определяет его родной язык, его страна, люди, к которым он принадлежит, его семья, его убеждения, его образование. Именно из этого он черпает свои силы, свои страсти, свои мысли, свои поступки, свои ожидания и надежды. Они сплетают тесную связь между индивидуальным существованием и бытием-в-мире, бытием-реальностью. Я не могу жить без родного языка, без родины. Для меня родина - это то, с чем я могу отождествить себя каждый день, где рождаются мои победы, мои сомнения, мои поступки, мои мысли. Где я проживаю все свои радости, отчаяния, успехи и кризисы. В онтологии только то, за что мы боремся, создаем, передаем, имеет смысл.

- В чем вы видите самые большие вызовы и задачи современного искусства сегодня? Какими мы должны быть или в каком направлении должна двигаться культура, чтобы, скажем, через сто лет

иметь четко определенную европейскость?

- Интересно, что думали об этом Калман Микшат, Геза Гардоньи, Жигмонд Морич, Арон Тамаши, Дезсё Коштоланьи, Альберт Васс, Дезсё Сабо, Михал Бабиц, Лёринк Сабо, Золтан Зелк, Шандор Верес, Шандор Чоури... Искусство - это отражение людей, экономических, социальных и политических суждений, эмоций и настроений времени. Это априорное и аподиктическое, то есть неопровержимое знание: чтобы нация выжила, ей нужно потомство, дети. Нация, какой бы большой она ни была, не заботящаяся об этом, рано или поздно обречена на гибель. Мы должны вкладывать свои силы, энергию и деньги в собственных детей. Совершенно безумно, что я, человек XXI века, должен иметь дело с агрессивной волей захватнического меньшинства, брать на себя обязанность поднять ее до уровня своего общественного сознания. То, что происходит сегодня в Европе, просто невероятно. (Тысячи экземпляров книги были проданы на немецком и английском языках.) Она расскажет вам о том, как происходила иммиграция в Австралию, Канаду и США в 1950-е, 1960-е, 1970-е и 1980-е годы. По каким критериям восточноевропейцам разрешалось иммигрировать в эти страны. Если бы кто-то попытался жаловаться, высказывать свое мнение, кричать, бросать камни, нападать на полицейских, его бы депортировали обратно туда, откуда он приехал, но только после того, как он отсидел бы свой тюремный срок за эти действия. Здесь и сейчас царит хаос. Тысячи лет, столетия социальных и человеческих ценностей были утрачены, и какая-то истеричная, безумная, неестественная воля бьет нас головой о землю, если мы не согласны с агрессивными, часто анонимными иммигрантами и их сторонниками, которые хотят поставить Европу на грань полного хаоса. Я не знаю, что нас ждет впереди. Мы не являемся нацией с большим населением: едва ли десять миллионов человек проживают дома, в Венгрии, и еще около пяти миллионов рассеяны по отколовшимся территориям и всему миру. Единственное, что мы можем сделать, - это бороться и держаться как можно дольше. Мы уже более тысячи лет являемся государствообразующим. Давайте и дальше оставаться им!

- А где вы видите венгерскую литературу в европейской определенности?

- Я не беспокоюсь о венгерской литературе. У нас бесчисленное множество современных писателей и поэтов, добившихся выдающихся успехов. Я не вижу никаких проблем с притоком новых талантов. Просто у нас нет разрушающих душу идеологических разногласий, которые истощают наши силы. Прежде всего, демократия требует дисциплины. Многие забывают об этом. И она требует многого другого, в том числе большой дозы смирения в хорошем смысле этого слова. Давайте слушать друг друга. Давайте спорить, опираясь на реальные, доказательные доводы, а не на непристойности. Давайте не будем руководствоваться эмоциями, искусственно созданными, ложными аргументами, оскорблениями, насмешками над жителями сельской местности, которые живут здесь, а не в другой изолированной стране. Откуда берется это превосходство? Венгерский язык - неотъемлемая часть европейской литературы. Несмотря на свою специфику, наша литература всегда была встроена в Европу. Поэтому я чувствую, что у нас общая судьба. Какая именно судьба? Я бы не осмелился предсказывать.

- Что бы вы больше всего хотели оставить после себя?

- Поскольку я пишу о жизни, я надеюсь, что я выделил одну или две вещи, из которых другие могут извлечь уроки. О чем я жалею, так это о том, что так мало времени уделял литературе. В молодости я мог бы написать многое. Но тогда у меня не было этого времени. На протяжении десятилетий мне приходилось заниматься другими делами, чтобы содержать семью и себя. Десять лет я жил в Канаде, в изгнании. Еще одна моя большая боль заключается в том, что я очень мало написал о венгерском народе, о венгерской жизни, но где бы я ни путешествовал и ни жил в мире, я всегда видел страны их глазами, и во всем видел их судьбу.

- Каким было ваше детство?

- Я рос в очень бедной семье. Моя бабушка по материнской линии приносила домой масло из столовой в непочатой бутылке. В основном она была заполнена наполовину. Из того, что я учился в балетном институте Клужа с 1961 по 1968 год, я помню только то, что всегда был голоден. Я не получал посылок из дома, как другие, от родителей, которые были более обеспечены. Единственная еда, которую я получал, - это то, что мне давали в столовой института. Я ел много коричневого хлеба и пил воду. Я знаю на собственном опыте, что значит быть голодным. Эти воспоминания невозможно забыть. Они живут в моем сознании, как предупреждающий огонь. Теперь, когда Бог дал мне достаточно денег, чтобы жить, я считаю своим долгом вернуть часть денег, которые я так усердно зарабатывал, венгерской общине, которую я люблю всем сердцем и членом которой являюсь. Отдавать - это всегда большая радость и удовлетворение, чем получать. На протяжении десятилетий я помогал бесчисленному количеству людей, писателей и организаций. Это знают даже те, кто ополчился против меня или даже отказался от меня. Поначалу мне было больно, но теперь я смирился с этой мыслью. Я ничего не сделал, чтобы меня благодарили. Плохое всегда помнят, а хорошее быстро забывают.

- Что касается литературы, во что вы верите? Наверное, у вас есть поэтический ars poetic и бизнесменский ars poetic...

- Я верю, что всего можно достичь с помощью пафоса, огня, страсти, сильной воли, упорного труда и самоотдачи. В конце концов, литература - это ремесло. То, что не все добиваются успеха, не всех читают, не всех оценивают, не умаляет ценности их литературного труда, если он действительно значителен. Так или иначе, все к этому приходят. И помните, есть цветы весной, а есть осенью. Литература - очень чувствительный инструмент. Она балансирует на грани между реальностью и сном. Как сказал бы Шандор Марай, герои романа оглядываются на того, кто их оживил. Писатель странным образом взаимодействует с теми, кого он создал, которые внезапно здороваются с ним в ответ, и он оказывается под влиянием их писательского существования. Я верю вместе с Маре и, возможно, со многими другими писателями, что литература - это магия, волшебство.

- Как вы творите? Можете ли вы спонтанно переключаться между мышлением творца и бизнесмена, или вам приходится сознательно откладывать то или другое в зависимости от ситуации?

- Каждый писатель, которому есть что сказать о себе, творит, потому что ему есть что сказать нового о том, о чем писали бесчисленное количество раз на протяжении тысячелетий. Об этом пишет Аристотель в своем великом сочинении «Поэтика». Социальные, политические и экономические изменения всегда привносят что-то новое в человеческую драму, основные ситуации которой остаются прежними, меняются лишь обстоятельства. Если бы Бог не жил в нас, он бы не поздоровался с нами. Я очень беспокойный человек. Это фатально влияет на мое душевное состояние. Я говорю «фатально», потому что очень многое из того, что я планирую, остается на моем «верстаке». Важные вещи выпадают из фокуса внимания, и вернуться к ним я могу только чудом, если вообще вернусь. Но важно то, что я не только живу в этом мире, но и сам строю миры. По моим ощущениям, это очень значимые, захватывающие миры. У меня уже несколько десятилетий нет мозгов для бизнеса. Поэтому мне нечего откладывать, я сосредоточен на одном - на литературе.

Эндре Фаркаш Вельман

Опубликовано в майском номере журнала «Венгерская культура 2024».

DeepL перевод


Magyar Kultúra InterjúMagyar Kultúra InterjúMagyar Kultúra InterjúMagyar Kultúra InterjúMagyar Kultúra Interjú